В выходные по случаю 1-го мая, уже подзабытого Дня международной солидарности трудящихся — кажется, так его мы называли в предыдущей жизни, — самое время вспомнить о положении трудящихся в нашей новой жизни. Под трудящимися я подразумеваю не только «пролетариат» и «колхозное крестьянство», но и весь спектр работающих по найму, в том числе и бюджетников, да и пенсионеров, отдавших свое здоровье работодателю — прежде всего — государству.Споткнулись о порог бедностиУ всех на устах — от пенсионера до премьера и президента — одна проблема: бедность и как с ней бороться. Уже сменено руководство Росстата, изменены методики расчета уровня бедности, но результат плачевен — даже по новой методике за I квартал текущего года реальные располагаемые доходы населения упали на 2,3%, а официальное падение прошлого года на 0,1% удалось повысить только до роста в 0,1% — на уровне статистической погрешности. Правда, обещано новое изменение методики, обещаны «международные стандарты», но, боюсь, и это не поможет. Чтобы сразу отсечь спекуляции насчет «международных стандартов»: последние четко определяют порог бедности уровнем ниже 60% от среднего дохода.Если перейти на эти критерии, то у нас автоматически в категорию бедных попадают практически все пенсионеры (за исключением силовиков, быть может, бывших топ- менеджеров и высокопоставленных чиновников) и множество работников. Например, если средняя зарплата (только не говорите мне про доходы от акций и пр.) по Астраханской области в марте этого года составила 32 тыс. руб., то это значит, что32141х60%=19284 руб., или все, кто получает менее 19 тыс. руб. в месяц на душу — это бедные.Мировой рекорд жадностиНе будем говорить об уровне зарплаты в 32 тыс. руб. — это примерно вдвое ниже средней китайской. Кстати, недавно россияне назвали социологам минимальный достойный уровень зарплаты — 66 тыс. руб. И это вполне скромные пожелания, на самом деле, и вполне реалистичные, если справиться с так не любимым нашей статистикой индексом Джини, показывающим неравномерность распределения доходов по группам населения. Кстати, по только что опубликованным данным РАНХиГС, у нас 3% населения владеет почти 90% национального, так сказать, достояния — это претензия на мировой рекорд.Пошарят в наших карманахТем не менее, правительство считает, что у граждан можно еще немало чего изъять. Например, буквально неделю назад Минфин и Минэкономики даже не намекнули, а предупредили, что население вскоре станет перед лицом новых непопулярных мер.Конкретно меры пока не названы, но они обсуждаются, и об этом мы недавно разговаривали, обсуждая пенсионную реформу — я же предупреждал, что ей утряска наших кошельков не ограничится. О намечающихся налогах мы тоже недавно говорили. Чтобы не углубляться вновь в налоговую тему, напомним, что российская система налогообложения, в которой, в отличие от развитых экономик, господствуют косвенные, не видимые населением налоги, дает все-таки две трети от доходов бюджета, а весь сырьевой экспорт дает одну треть, так что госбюджет — это собранные с нас деньги, это наши деньги, извлеченные из наших кошельков при помощи цен и курса рубля.Средний класс — классово чужд?Не раз мы цитировали наших «либералов» из экономического блока — главного банкира Набиуллину, министра финансов Силуанова, министра экономики Орешкина, с завидной регулярностью повторяющих мантры на тему «Модель экономики, основанная на высоком потребительском спросе, себя исчерпала» и т. д. И с чего их продолжают звать «либералами» — это же твердейшие «государственники», при которых госсектор экономики все глубже поглощает хиреющий и исчезающий частный сектор. Что означают эти заявления? Считая указанных лиц людьми вполне честными и прямо говорящими то, что они думают и собираются делать, рискну предположить следующее. Поскольку говорят-то товарищи прямо, но используют научную терминологию и профессиональный понятийный аппарат, эти речи нуждаются в некотором переводе на общепонятный русский. Смысл высказываний в том, что при сохранении популистской риторики о борьбе с бедностью правительство неуклонно будет продолжать курс на ограничение доходов населения. И это не случайные издержки госуправления, а целенаправленная государственная внутренняяполитика. Вы удивитесь: ну как же так, зачем, ведь повышение народного благосостояния — это высшая цель? Поясню по пунктам.Минус инфляция плюс налогиПервая важнейшая выгода от сокращения уровня жизни населения — это обуздание инфляции. Чем меньше у вас денег, тем меньше вы покупаете и тем меньше у продавца (а за продавцом у производителя, перевозчика и др.) соблазна взвинчивать цены. Инфляция замедляется, и эта стратегия отлично сработалапосле обвала рубля в декабре 2014-го.Вторая выгода — увеличение налоговой нагрузки (косвенной, разумеется, типа «Платона») позволит мобилизовать средства населения в бюджет, а также для поддержки определенных коммерческих структур, «естественных» монополий и пр. Эта стратегия также дала отличный результат — госрезервы России практически восстановлены.Курс — на несытную стабильностьТретья выгода — сохранение социальной стабильности. Хорошо известно из теории и многовековой мировой практики, что социальные вспышки бывают, когда народ совсем голоден и ему нечего терять. Но когда народ сыт, у него появляется слишком много свободного времени и ресурсов, чтобы требовать доступа к власти, влияния на политические решения и пр. Не просто так же Ленин ненавидел «мелких лавочников», определяя их как самый нестабильный класс, подлежащий искоренению за склонность защищать свое имущество любыми методами. И если определить некую зону, внутри которой население не голодно, но и не сыто, то социальная стабильность гарантирована, поскольку все заняты только мыслями о том, где подработать и перехватить еще немного. И эта стратегия в последние 5 лет сработала отлично — стабильность налицо. Список можно продолжить. То есть, какие основания у правительства менять проверенную и эффективную стратегию? Никакой. Вывод — наша застойная российская полубедность — это надолго, на поколения вперед.
