Выходец из знатного дворянского рода Василий Никитич Татищев был назначен на пост астраханского губернатора в 1742 году в возрасте 55 лет. В это время его имя уже приобрело широкую известность в России и за её пределами, а обширности его интересов можно было только позавидовать: выдающийся дипломат, тайный советник, российский историк, географ, экономист, учёный-энциклопедист, автор первого капитального труда по русской истории, основатель Ставрополя, Екатеринбурга и Перьми… Этот список можно было бы продолжать и продолжать… За плечами у Василия Никитича были и великие победы, и серьёзные провалы и разочарования. Он многое испытал и претерпел от судьбы. Будучи человеком независимого склада ума, успел нажить себе врагов и противников. Он участвовал в Северной войне и был ранен в битве под Полтавой, выполнял дипломатические поручения Петра I, управлял заводами на Урале, был не раз оклеветан и состоял под судом и следствием… Назначение астраханским губернатором он воспринял как ссылку и заключение в "узилище".
Переход на местное сырьё
Прибыв в Астрахань промозглыми осенними днями, Татищев быстро вошёл в суть дела астраханской экономики. В своём письме кабинет-секретарю А. Черкасову он сообщает следующее: "…сия губерния так разорена, как недовольно сведующий поверить не может. Понеже люди разогнаны, доходы казённые растеряны и расточены, правосудие и порядок едва когда слыханы, что за таким великим удалением не дивно…".
Для развития экономики и торговли Татищев создаёт сырьевую базу для местной промышленности, чтобы та заработала на своём, а не привозном сырье. Для этого он решил поселить в местах близ Астрахани и Кизляра грузин и представителей других кавказских народов, давая им ссуду для устройства и рекомендуя заниматься шелководством, разведением риса, хлопка… Новый губернатор стремился более рационально организовать использование и обработку местного сырья. Он предлагал создать в Астрахани казённые текстильные предприятия, использующие в изготовлении продукции такое местное сырьё, как верблюжью шерсть. Из неё получались высококачественные плотные шерстяные и шёлковые ткани. Также по предложению Татищева была объявлена монополия на торговлю корнем мареной, в изобилии произрастающим в степях. Изготовляемый из него местный краситель должен был вытеснить закупки красителя для суконной промышленности за рубежом, что делало производство в разы экономичнее. Ещё одним продуктом-заменителем Татищев посчитал соду, полученную из местных трав. Первые партии этой соды приготовлялись под его наблюдением – "как в Гишпании делается"… Вскоре астраханскую соду уже испытывали на российских заводах при изготовлении стёкол, зеркал, посуды, и она получила высокий знак качества, постепенно вытеснив дорогостоящую соду импортную.
Интересовало Татищева и дальнейшее развитие астраханского садоводства. Часть астраханских неиспользуемых, как надобно, казённых садов, он предложил "распродать или в оброк отдать". Также им было намечено провести ряд мероприятий по искоренению злоупотреблений в рыбной промышленности. Татищев был возмущён, узнав, что рыболовецкие участки рыбных промыслов до сих пор не занесены на карту. Он выписал геодезистов для составления карты Волги, рыболовных промыслов и земельных угодий. Казённые рыбные промыслы не давали большой прибыли. Поэтому губернатором было решено отдавать астраханские воды на откуп местному купечеству. Но вопреки его мнению, откуп был передан компании московских купцов, а часть астраханских купцов при этом разорилась.
Послабления местному купечеству
Многонациональная Астрахань в ту пору являлась крупным центром торговли России с Северным Кавказом, Закавказьем, Ираном, Средней Азией и Индией. С первых шагов Татищев повел политику ограждения торговых людей от притеснений и поборов со стороны чиновников. Опытный администратор, он хорошо понимал, что богатство края зиждется на торговле, и требовал, чтобы чиновники и полиция "купечеству обид не чинили и в дела их купецкие ничем не касатца". То есть уже тогда он ратовал за развитие в регионе среднего предпринимательства и ограждения его от непомерного налогообложения и справедливо полагал, что для процветания края надо дать купцу заработать барыш, а затем взять с него налог, не лишая желания заработать.
Воспитанию и образованию купеческих детей губернатор также отводил немаловажную роль. Татищев широко привлекал к образовательному процессу иностранных специалистов и делил все учебные дисциплины на нужные (риторика, экономика, медицина); полезные (иностранные языки, правописание, арифметика, геометрия, механика, география, история, анатомия, ботаника, физика, химия); щегольские (поэзия, музыка, танцы, вольтижировка); любопытные (астрономия, алхимия); вредные (волхование, черная и белая магия).
Не соглашался Татищев и с запретами русского правительства на экспорт из России в восточные страны железа, пороха, селитры, военного снаряжения. Был ограничен и вывоз хлеба. По мнению Василия Никитича это была недальновидная политика, создающая преимущества купцам-иностранцам. Он ратовал за свободную торговлю, составил проект таможенного тарифа для Астраханского порта "Рассуждение о товарах привозных и отвозных Астраханского порта". Проект защищал интересы русского купечества и способствовал увеличению доходов казны. Но правительством татищевский проект был отклонён. Однако он продолжал оказывать покровительство иностранным купцам из стран Востока, привлекая их капитал в экономику губернии и в развитие русско-восточной и транзитной европейско-восточной торговли, выдвинул предложения по совершенствованию внешнеторговой политики России в отношении взаимодействия со странами Востока.
Охрана рубежей российских
В годы губернаторства Татищева (1741-1745) военное положение близ астраханских границ было напряжённым. Остро вставал вопрос обеспечения надёжной охраны российских рубежей. В это время не было никакой ясности, как будут развиваться отношения России и Персии. После вторжения на Кавказ Надир-шаха правительство было вынуждено вернуться к вопросу усиления Каспийского флота.
23 ноября 1742 года Татищев получил указ, возлагавший на него обязанности по руководству адмиралтейством в Астрахани. В его распоряжении было 5 гекботов и 5 шмаков, для вооружения которых было найдено 14 пушек 4- и 6-футового калибра (в 1725 году у России на Каспии было 177 судов и более тысячи матросов и корабельных рабочих). 3 гекбота по заказу Татищева должны были строить в Казани, на них предполагалось разместить 24 пушки. Татищев предложил построить в Астраханской губернии 5 крепостей, но его инициатива не нашла полной поддержки, и построена была только одна крепость – Енотаевская. Её строительство началось в 1742 году на высоком, обрывистом берегу протока Волги – Енотаевки, в трех верстах от основного русла Волги. В этом же году Татищевым был заложен и город Енотаевск. Цель его построения – приохотить прикочевавших калмыков к оседлости и мирным торговым и промышленным занятиям. Енотаевская крепость была оснащена четырьмя чугунными пушками. Просьбы губернатора прислать пушки с уральских заводов остались без рассмотрения.
Как видно, многие предложения и просьбы государственного деятеля Василия Никитича Татищева правительством игнорировались. Татищев вызывал зависть вышестоящих чиновников не только блестящим умом и многими дарованиями, ершистостью характера, несогласием с Сенатом, но и тем, что заслужил в представлении окружающих репутацию человека, "умеющего делать деньги".
Попав в Астрахань, Татищев и здесь не прекращал свои занятия наукой. В свои годы он давно был в разводе с женой, имел двух взрослых и обеспеченных детей – сына Евграфа и дочь Евпраксию, и мог в свободное время не отягощать себя "делами семейными", а полностью предаваться написанию научных трудов и исследовательской деятельности. В 56 лет он написал "Краткие до деревни следующие записки". В них были изложены мысли по рациональной организации работ в поместье. Продолжалась и его работа над главным трудом жизни – "Историей Российской", а также "Лексиконом российским историческим, географическим, политическим и гражданским".
В 1745 году Сенат по именному указу царицы Елизаветы Петровны освободил Татищева от должности астраханского губернатора, обвинив в различных злоупотреблениях. С этого времени до своей смерти он пять лет безвыездно проживал в селе Болдино Дмитриевского уезда Московской губернии под домашним арестом. Как бы удивился Татищев, если бы, переживая в конце жизненного пути свою "Болдинскую осень", узнал, что уже в ином столетии великий поэт России Александр Пушкин отзовётся о нём как об учёном и историке, имеющем "особенный образ мыслей", а также в России XIX века родится другой замечательный поэт – Тютчев, чьим прапрадедом он будет являться по линии дочери.
