Национальная онкологическая программа прекращена
В Москве одно за другим происходят самоубийства онкологических больных. В больницах заканчиваются запасы эффективных западных препаратов, а российские стремятся догнать их по ценам. Между тем, с 1 января 2015 года национальная онкологическая программа свернута в связи с неэффективностью. Что дальше?
Федеральная онкологическая программа не оправдала надежд
По данным Минздрава в конце 2014 года, в России насчитывается 3 млн. онкологических больных, и пока что большинство из них узнает о своем диагнозе на третьей или четвертой стадии заболевания. Ежегодно эта цифра составляет от 480 до 500 тысяч человек. При этом по данным главного детского онколога Владимира Полякова, на сегодняшний день выживают примерно 80% детей, а если бы заболевания были выявлены еще раньше, шанс на излечение оказался значительно выше. В большинстве стран лечение онкологии, как одна из самых затратных отраслей — и по стоимости лечения, и по потерям среди населения, находится на балансе и под контролем государства и финансируется в рамках федеральных госпрограмм. В некоторых развитых странах, например, в Великобритании, фармакологические компании даже разделяют с государством риски и получают деньги только за лекарства, принимавшиеся пациентами, которым удалось выжить.
В России также была предпринята попытка улучшить положение онкологических больных. В 64 регионах с 1 января 2009 года до 1 января 2015 действовала Национальная онкологическая программа по совершенствованию оказания медицинской помощи. На нее было потрачено 47 млрд. рублей, но первоначальных расчетов программа не оправдала. Ежегодная смертность от онкологии снизилась всего на 1% из запланированных четырех. Тем не менее, увеличилось число пациентов, диагностированных на ранних стадиях заболевания. И необходимый минимум насыщения отрасли высокотехнологичным оборудованием, правда, на уровне развивающихся стран, все же был частично выполнен. За время действия федеральной программы часть профильных больниц, онкологических отделений и 56 из 87 онкодиспансеров действительно были оснащены дорогими томографами, рентгеновскими аппаратами и видеоэндоскопическими приборами. По данным Минздрава, всего было закуплено 400 единиц «тяжелой» медтехники. Однако и она изнашивается морально и физически и требует постоянного технического обслуживания, а новую закупать никто не собирается. Нет новой федеральной онкопрограммы — нет и финансирования. Теперь вся надежда населения — на региональные программы, а финансовые возможности у регионов очень различны. К тому же — преимущество федеральной программы в том, что она имеет четкую концепцию развития и приоритеты, а не затыкает дыры, то и дело образующиеся в отрасли.
Существенной причиной недостаточной эффективности программы онкологи считают… отказ больных от лечения.По мнению известного профессора-онколога Геннадия Ефимова, кроме материальных проблем, главными причинами являются:
• неверие пациентов в возможности современной медицины,
• стремление скрыть свое заболевание от окружающих (в основном, у молодых и работоспособных),
• боязнь предполагаемого лечения, нежелание лечиться вообще (у пожилых и одиноких людей),
• относительно удовлетворительное самочувствие на момент обнаружения онкологии.
Лучевая терапия: специалисты покидают страну, а техника простаивает
Хотя в медицинских вузах России ведется подготовка профильных специалистов (выпускается примерно 20 специалистов в год), в стране по-прежнему остро не хватает радиологов, медицинских физиков и квалифицированных радиотерапевтов. Из-за низкой зарплаты и нерациональной организации труда в отрасли молодые специалисты покидают страну, и их с удовольствием нанимают на работу в западные клиники. Обязательное распределение после вуза, которое собираются вводить уже несколько лет, вряд ли поможет в данном случае, ведь на бюджетном обучении нынче состоит только часть студентов. К концу 2014 года в системе российского здравоохранения трудилось 1000 лучевых терапевтов и 300 медицинских физиков. Больше половины из них старше 45 лет. Для нормального функционирования отрасли требуется три тысячи радиотерапевтов и 800 медицинских физиков. В дефиците пока и оборудование для лучевой терапии.
Напомним, что лучевая терапия применяется для лечения онкологии в сочетании с другими методами (в том числе, оперативными), так и для обезболивания и паллиативной медицины. Также лучевая терапия может быть и успешной альтернативой оперативному вмешательству. В Германии, например, существует 40 отделений радионуклидной терапии с открытыми источниками, в нашей стране такое отделение пока единственное — Медицинский радиологический научный центр им. А.Ф. Цыба в Обнинске. К началу 2015 года в России, по данным Минздрава, насчитывалось 240 единиц техники для лучевой терапии, вместо 500, положенных по нормам ВОЗ для развивающихся стран и «Стандарту оснащения отделения радиотерапии онкологического диспансера» (Приложении №21 к Приказу Минздрава "Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «Онкология» от 15 ноября 2012 года №915Н).
На каждые 300 тысяч населения в медицинских организациях, оказывающих помощь онкологическим больным, должна быть установка дистанционной гамма-терапии 60Со, или ускорительный комплекс с максимальной энергией 5-10 МэВ, или ускорительный комплекс с максимальной энергией 18-25 МэВ. На каждые 800 тысяч — аппарат брахитерапии (вид радиотерапии, когда источник излучения вводится внутрь поражённого органа) и аппарат близкофокусной рентгенотерапии. Порой работать на этой технике и обслуживать ее некому и не на что, и это создает дополнительную нагрузку на оборудование федеральных медицинских центров. И тогда уже никакие нормы по амортизации и износу оборудования выполнить не удается. Еще одна проблема состоит в том, что далеко не у всех организаций есть деньги для оборудования специальных защищенных помещений для лучевой терапии.
К тому же приобретение таких приборов требует и дополнительного оснащения, которое по стоимости равно цене прибора. О таком дорогостоящем подарке МГУ рассказывает издание Medicus Amicus в статье «В стране не хватает специалистов по лучевой терапии. Дорогое оборудование простаивает без дела» http://www.medicusamicus.com/index.php?action=donor566. Оказывается, в МГУ с начала 2014 года простаивает подаренный компанией «МСМ-Медимпэкс» линейный ускоритель Elekta Synergy Platform и пакет ПО, общей стоимостью 100 млн. рублей. Для его запуска надо реконструировать бетонный каньон, что будет стоить 70 миллионов рублей, но таких денег у университета нет. А посему необходимое для региона оборудование не используется — ни для обучения студентов, ни лечения пациентов. Если учесть, что в стране организуют сеть университетских клиник, это особенно обидно.
Все — в ФОМС!
С 1 января 2015 года онкология «влилась» в узкоколейное финансирование системы ОМС. Теперь выходов два: или регионы подпитывают дополнительным финансированием систему территориального ОМС, или страдают больные.
— Система ОМС — это лишь механизм, уводящий основные средства на этапе их передачи из бюджета в государственные учреждения, — считает кандидат медицинских наук, врач Семен Гальперин. — Государство должно четко обозначить границы той медицинской помощи, которую способно обеспечить своим гражданам. И этот объем должен быть — безусловно и бесплатно доступен каждому жителю страны. А все, что выше возможностей государства подлежит страховой системе. Но единственный критерий качества работы организаторов здравоохранения сегодня — это обеспечение равной доступности и прозрачности в распределении бесплатной для пациентов медицинской помощи.
Замечу, что до перехода государственной медицины на одноканальное финансирование в региональных бюджетах имелась отдельная статья расхода на здравоохранение, и они не отдавали эти деньги в ФОМС. Точно так же, имелась и отдельная статья на обеспечение онкологической помощи. При этом регионы направляли деньги прямо по целевому назначению: на закупку высокотехнологичного оборудования, строительство специализированных или многопрофильных медцентров, поддержку пациентов с определенными заболеваниями, минуя посредника в виде ФОМС. И сами же могли проверить расходование этих средств, а также — воспрепятствоват ь «безвозмездной передаче в частные руки», читай, «ответственное управление», построенных на их деньги специализированных и многопрофильных медучреждений, а также — продаже за копейки купленного ими же дорогого медоборудования. Похоже, такая ситуация кого-то не устраивала, и все финансовые потоки, которые регионы направляют на медицинское обслуживание населения, решили взять под контроль с помощью территориальных фондов обязательного медицинского страхования. Кроме того, средства, переданные страховым фондам, и находятся в распоряжении этих самых фондов. И сколько из них пойдет на оплату деятельности фондов, а сколько — пациентам, уже не вопрос регионов.
Показательно, что до вступления в силу так называемого «закона адмирала Апанасенко» осталось полгода, а самоубийства инкурабельных пациентов на терминальных стадиях рака, не получающих обезболивающих, к сожалению, продолжаются. 20 февраля в Москве добровольно ушло из жизни двое пациентов, а всего с 1 февраля 2015 года — 11!
Еще одна из правовых проблем — это закон об импортозамещении (внедряется уже 8 лет!), который также выливается в отсутствие обезболивающих для таких пациентов, — отмечают врачи. — Есть и чисто медицинская часть — у нас плохо умеют обезболивать онкопациентов. Если в Германии есть даже узкая медицинская специальность по обезболиванию, то у нас этим занимаются и хирурги, и анестезиологи, и участковые терапевты, а на практике толком никто.
Как отметила известный профессор-анестезиолог Надежда Осипова: «Преодолев первую (нормативно-правовую) ступень, мы оказываемся перед фактом низкой компетенции большинства врачей в области опиоидной терапии боли, так как подготовка врачей по проблемам боли и обезболивания при обучении в медицинских ВУЗах пока не предусмотрена». Сейчас, по словам Осиповой, такая программа для врачей уже разработана и вскоре начнется обучение врачей по новой методике. Между тем, медики единодушны: большая часть онкологических пациентов умирает не потому, что болезнь не излечима, а, оттого, что ее нечем лечить. И к началу этого года, запас эффективных лекарственных препаратов для многих регионов оказался настолько ограничен, что врачи были поставлены перед выбором, кого из больных лечить. Из регионов поступали жалобы, что в государственных учреждениях перестали выдавать не только лекарства, выпускаемые в странах ЕЭС, но и их индийские и китайские аналоги.
Заметим, что пока дженерики российского, индийского и китайского производства обладают куда меньшей эффективностью, зато цены на них «подтягиваются» на мировой уровень. Например, немецкий препарат «Оксалиплатин» стоит от 1700 до 5500 рублей, российский «Экзорум» — от 7 до 17 тысяч. В обоих препаратах содержится 50 мг действующего вещества — оксалиплатина. Почему немецкое лекарство после всех санкций стоит дешевле нашего, остается загадкой. Российский дженерик Дактиномицин (актиномицин D ) пока что стоит, в среднем, 70 рублей, а немецкий Космеген (COSMEGEN) — 3516.98 руб. в обоих содержится 500мкг Дактиномицина. По отзывам специалистов, эффективность нашего Дактиномицина все же ниже западных аналогов. А вскоре будет выпущен и революционный препарат, который сможет полностью заменить швейцарский.. В общественных организациях, занимающихся проблемами онкологии, фиксируют рост числа жалоб на отказы в выписке дорогих лекарств. По данным «Движения против рака», лидеры по жалобам на проблемы с лечением — Москва, Подмосковье, Нижний Новгород, Саратов и Питер. Между тем, как заверил главный химиотерапевт Санкт-Петербурга, 75% необходимых лекарств для жителей города были закуплены по ценам 2014 года, в феврале закупят еще 25%. В 2015 году в химиотерапию в городских онкологических стационарах Санкт-Петербурга вложено — 1693 млн рублей.
На днях правительство Москвы объявило о выделении двух миллиардов рублей заложенные в бюджет 2015 года на лекарства для больных с онкологией — в сумме 2 миллиарда рублей. При этом деньги сначала передадут в ФОМС, а потом уже пациентам. Но если контроль за ценами на эти лекарственные средства будет ослаблен, то сумма, с учетом роста валютной корзины, быстро девальвируется.
* * *
«Горячая линия» поддержки онкобольных
Департамент здравоохранения Москвы и общественные фонды «Вера», «Подари жизнь» призывают родных и близких людей, страдающих онкозаболеваниями, а также самих пациентов по всем вопросам обращаться на Горячую линию: 8-800-100-0191
Сообщайте обо всех сложных случаях, конфликтных ситуациях в сфере получения обезболивания, суицидальных мыслях. Вас выслушают и обязательно помогут!
Горячая линия Департамента здравоохранения Москвы
8-495-632-96-71, 8-495-632-96-73, 8-499-251-45-03
